Дальние горизонты бизнес-планирования

В марте 2013 г. в журнале Бизнес-ревю № 2(106) опубликовано интервью генерального директора Института экономических стратегий, президента Международной академии исследований будущего, академика РАЕН Александра Агеева.

Дальние горизонты бизнес-планирования

Автор: Юрий Смирнов. Рубрика: Мнения экспертов. Опубликовано: 19.03.2013, 23:06.

Когда закончится полоса экономических проблем? Как изменятся в будущем экономика, технологии и бизнес? Каким образом мир придет к новой экономической модели? На эти и другие вопросы отвечает ведущий российский футуролог, генеральный директор Института экономических стратегий Отделения общественных наук РАН Александр Агеев.

Александр Агеев

Окончил МГУ им. М. В. Ломоносова, аспирантуру Института мировой экономики и международных отношений АН СССР, Академию народного хозяйства при Правительстве РФ, Кингстонскую школу бизнеса (Великобритания) – все с отличием. Основатель и генеральный директор Института экономических стратегий РАН, президент Международной академии исследований будущего, заведующий кафедрой управления бизнес-процессами Национального исследовательского ядерного университета МИФИ. Автор более 500 научных, публицистических и литературных публикаций. Награжден более чем 50 государственными, научными и общественными наградами России, Германии, Казахстана, США, Италии, Болгарии, Китая, Украины, Ливана, а также РПЦ.

«Источник кризиса – неограниченная эксплуатация будущего»

– Александр Иванович, прежде чем мы перейдем к прогнозам, хотелось бы узнать вашу точку зрения на ту реальность, в которой мы живем. В чем вы видите суть мирового кризиса, который начался в 2008 году и, в лучшем случае, закончится в нынешнем десятилетии?

– Как вы знаете, в момент кризиса на $70 трлн мирового ВВП приходилось полтора квадриллиона разного рода деривативов, вторичных, третичных и прочих финансовых инструментов. Безусловно, общий объем финансовых инструментов и должен превышать ВВП, поскольку эти инструменты затрагивают не только текущий оборот товаров и услуг, но и, отчасти, эксплуатируют будущее. Скажем, продажа нефти во многом ведется на фьючерсы, опционы – а это сфера будущего. Но превышение глобального ВВП в 20 раз – это нечто запредельное. Одним словом, ведущие экономики, особенно американская, явно переусердствовали в эксплуатации будущего. Но дело не только в экономике и финансах. С самого начала было понятно, что речь также идет о технологическом и ценностном кризисе. Именно в последние годы в мире начался стремительный переход к шестому технологическому укладу, который базируется на био- и нанотехнологиях, генной инженерии, новом природопользовании, новой медицине и высоких гуманитарных технологиях, робототехнике и искусственном интеллекте, проектировании и управлении будущим. Несмотря на экономический кризис, практически ни в одной стране мира инвестиции в разработку технологий будущего не были сокращены. Что касается кризиса духовных ценностей, он также осознан многими экспертами и государственными деятелями. Достаточно вспомнить слова того же Барака Обамы: «Мы заставим тех, кому доверены деньги народа, работать при свете дня, а не под покровом ночи». Реальные последствия пока вынесем за скобки – но, фактически, это признание в том, что причиной кризиса стала жажда наживы, что эгоистические интересы одних людей сильно задели интересы всех остальных.

– Разве может быть иначе? Принято считать, что стремление максимизировать прибыль – основа капитализма.

– Ничего подобного: прибыль – вторичный показатель. Для капиталистических компаний гораздо важнее воспроизводство, желательно – расширенное. Естественно, под давлением общества механизмы капиталистической экономики будут трансформироваться, совершенствоваться. Будет сокращаться возможность эксплуатировать будущее, создавать экономические пузыри. Надеюсь, возобладают кооперативные, солидарные стратегии развития. Ведущие ученые – нобелевские лауреаты давно доказали, что только такие стратегии дают наилучший общественный эффект. Особо здесь следует упомянуть Джона Нэша. Суть таких стратегий – учет интересов других в действиях любого свободного индивида. Принцип ясный, но в жизни дает немало искр.

– Насколько эффективны, на ваш взгляд, антикризисные действия политиков и бизнеса в разных странах?

– Как известно, кризис привел к банкротству многих компаний во многих странах. Их обязательства взяли на себя правительства и центробанки. Долги пролонгировались, реструктурировались, списывались. Масштабы списаний по всему миру уже измеряются многими триллионами долларов. В итоге проблемы были отчасти смягчены, отчасти – отложены. Общий результат пока можно оценить между троечкой и четверочкой по пятибалльной системе. Я бы только обратил внимание, что за борьбой с кризисом суверенных долгов скрывается сложнейшая геополитическая игра. Та же Германия имеет достаточно ресурсов, чтобы сгладить долговые проблемы в ЕС, закачав дополнительно десятки миллиардов долларов в Грецию, Италию или Испанию. Но Германия старается использовать момент для усиления своего политического статуса. В ходе сложных многосторонних переговоров ей уже удалось добиться создания банковского союза и банковского надзора, чего не было сделано при формировании ЕС. За этим, очевидно, последуют попытки создания политического союза, которым будут сопротивляться Франция и Великобритания. Это игра, в которой участвуют десятки государственных игроков и тысячи – негосударственных. Часть ее правил вырабатывается консенсусом, другая часть – большинством голосов, а есть правила, которые определяются с учетом веса участников. Глобальный кризис сегодня проявляется в самых разных формах – например, в ситуации на Ближнем Востоке. За ней стоят процессы формирования новой системы международного разделения труда, новой конфигурации трубопроводов, транспортных коммуникаций, перераспределения доступа к стратегическим запасам сырья, воды, исторического наследия, создания новых социально-экономических и политических союзов и выживания нынешних элит.

– Надолго ли сохранится вся эта турбулентность?

– Навсегда. Динамика социальных процессов нарастает. Создание и потребление информации увеличиваются кратными темпами. Рождаются новые формы взаимодействия людей, меняется человеческое мышление. Можно сказать, мы идем к новому человечеству.

«Эффективность экономики увеличится в разы»

– Как будут выглядеть мир через 20 лет?

– Прежде всего, новый технологический уклад будет щадящим к природе. Мы не можем до бесконечности выкапывать из Земли минеральные ресурсы, превращать их в энергию, разогревать планету. Понятно, что основные ресурсы закончатся не завтра. Тем более, что экономика адаптируется к ресурсным ограничениям. Так, лет 20 назад было много алармистских прогнозов, что к 2012 году нефть закончится – но сегодня нашли сланцевый газ и другие возможности для адаптации экономики. Однако нужно четко понимать: даже если будут внедрены в массовом – не единичном – масштабе энергосберегающие экологические технологи, то мы отсрочим серьезные проблемы с экологией на несколько десятилетий, не больше. Поэтому нужно осваивать новые виды энергии. Основной тренд – рост доли солнечной энергетики. Сейчас невозможно прогнозировать, когда эта доля станет стопроцентной – но она с каждым годом будет увеличиваться. Также через 20 лет практически во всех отраслях экономики и сферах жизни будут применяться роботы и устройства с искусственным интеллектом. Уже сегодня две трети домашних хозяйств в США пользуются роботом-пылесосом; растет доля «умных домов». Произойдет новая промышленная революция: основным видом оборудования на предприятиях станут 3D-принтеры, позволяющие создавать изделия с заданными свойствами без отходов сырья и материалов и с минимальными затратами энергии. Не менее активно 3D-принтеры будут использоваться и в медицине, и в строительстве: с их помощью можно будет «напечатать» и запасной орган из генетического материала самого пациента, и многоквартирный дом. Это не фантастика: подобные эксперименты уже ведутся. А главное, возникнут новые глобальные платформы трансфера знаний и производственные сети, которые позволят в разы увеличить эффективность мировой экономики.

– Какие технологические, социальные и бизнес-тренды будут характерны до конца этого десятилетия?

– С учетом того, что экономика уходит в нанотехнологии, биомедицину, генетику, информационные технологии – будут опережающими темпами перестраиваться сектора, связанные с обработкой материалов, медициной, подготовкой кадров, управлением, правовыми услугами. Будут совершенствоваться технологии управления поведенческими моделями. Это связано с изменением моделей социальной организации. Люди уже не просто балуются флеш-мобами, а реально пересаживаются в сеть, используют ее для самоорганизации. Понятно, что, с одной стороны, государства будут пытаться оградить национальные сегменты сети от внешних влияний, но с другой – общество будет добиваться от государства и бизнеса большей прозрачности, будет контролировать их через сеть. Появятся совершенно новые модели социальной динамики. Для примера: кто мог представить еще несколько лет назад, что с помощью простой отметки check-in в сотовом телефоне можно будет держать в курсе всех своих знакомых, где ты находишься, и организовывать общение? Возникнет множество новых моделей, в том числе – в бизнесе, которые изменят отношения между работодателем и сотрудником, продавцом и клиентом, между коллегами и партнерами. Появятся новые возможности зарабатывания денег и самореализации. И сами деньги заметно преобразуются.

– Какие отрасли будут генерировать наибольшую прибыль?

– В ближайшие 10 лет никуда не денутся базовые сектора, на которых стоит экономика сегодня. Это углеводороды, углеводородная энергетика и транспорт. Сохранят высокую рентабельность различные сектора «опиумизации» населения: от производства табака и алкоголя – до шоу-бизнеса. Учитывая напряженность и турбулентность в мире, сохранят доходы производители и продавцы оружия. С другой стороны, на фоне роста цен на продовольствие можно смело прогнозировать рост привлекательности вложений в аграрный сектор.

– Как изменится в экономике будущего положение предпринимателя?

– Прежде всего, изменятся критерии оценки результатов деятельности компаний. С 2010 года стремительно развивается инициатива т.н. интегрированной отчетности. Некоторые фондовые биржи уже применяют ее для оценки результатов деятельности компаний и котировок акций. Интегрированная отчетность включает в себя три потока. Первый – стандартная финансово-экономическая отчетность (прибыль, капитализация, доходность и т.д.). Второй блок – экологическая отчетность: у вас может быть высокая прибыль, но при этом вы уничтожаете природу. Третий поток – социальная ответственность, репутация компании, ее отношения с различными стейкхолдерами: собственными сотрудниками, акционерами, клиентами, кредиторами, правительством, общественными организациями и т. д.

– Оправдано ли такое усложнение отчетности?

– Несовершенные оценочные инструменты заводят экономику и бизнес в тупик. Напомню, еще в 1960-е годы японцы начали подсчитывать т.н. показатель чистого национального благосостояния (ЧНБ), учитывающий уровень загрязнения окружающей среды, преступности, расходов на образование и т.д.. Оказалось, что при высоком ВВП уровень ЧНБ в стране тогда постоянно падал. Экономика росла – а население становилось все более несчастным. К слову, последние 20 лет ситуация изменилась на противоположную: с одной стороны – японская экономика стагнирует, с другой – сохраняет инновационный характер при высоком уровне и продолжительности жизни населения, развитой культуре, инфраструктуре, заботе об экологии. В современном Китае пошли еще дальше: там оценивают модернизацию страны сразу в трех срезах – социальном, техническом, экономическом. И, вдобавок, начали разрабатывать свои подходы к оценке индекса счастья. Это дает более рельефную и объективную картину развития страны. В то же время, продолжаются попытки усовершенствовать показатель ВВП. Этим три года назад занималась комиссия под руководством нобелевского лауреата Джозефа Стиглица. Но измерения оказались на развилке. С одной стороны, показатель ВВП может и должен совершенствоваться – но в одиночку он все равно не способен обеспечить устойчивое развитие. Он не учитывает, что каждый человек – не только потребитель, но и личность со своей мотивацией, мечтами, ценностями. Он не стимулирует передачу потомкам по наследству чистой, безопасной, процветающей планеты. С другой стороны – подходы, связанные с человеческим капиталом, не могут в одиночку обеспечить динамичное развитие, симулировать экономический рост. Следовательно, необходимо гармонично сочетать оба подхода. Так или иначе, создание новой модели экономики начнется с изменения оценочных инструментов. И, прежде всего, должны измениться критерии в головах политиков и экономистов. Представьте, к примеру, что в стране началось массовое внедрение нанотехнологий. Наноэлементы потребляют на порядки меньше энергии. А снижение спроса на электроэнергию – ведет к сокращению ВВП. Нужно привыкать, что падение ВВП – это не всегда плохо. Что касается предпринимателей, то изменение критериев в их среде уже происходит. Все больше деловых людей приходят к выводу: не только в деньгах счастье, но и в репутации, самореализации, возможности принести пользу своей общине, стране, миру.

Посмотреть и скачать статью Александра Агеева в журнале Business-revue можно здесь (стр. 66-69).