Мировой финансовый кризис. Каковы последствия для России?

Финам.FM
Реальное время 19/11/2008 19:05

Гость: Сергей Сильвестров, заместитель директора Института экономики РАН по научной работе, заслуженный экономист России, доктор экономических наук, профессор.

ПРОНЬКО: Слушайте, как мне надоели московские пробки. Я уже просто вот, меня всего выворачивает наизнанку. Я думаю, что десятки, сотни тысяч, миллионы автолюбителей Москвы просто присоединятся к моим словам. Добрый вечер! 19:05 в российской столице. Это ежедневная интерактивная программа «Реальное время» на радио «Финам FM». Я, ее ведущий, Юрий Пронько. Напротив меня сейчас должен был быть собеседник. Собеседник застрял в московской пробке. Продюсеры говорят, что все-таки приедет, есть надежда, да. Значит, кто к нам приедет. У нас по гостю произошло небольшая такая заминка, но тем не менее. Вот если доберется до конца этого часа, у нас в гостях в этой студии побывает заместитель директора Института экономики РАН по научной работе, заслуженный экономист России, доктор экономических наук, профессор Сергей Николаевич Сильвестров. Меня на форуме периодически критиковали за то, что приглашаете, господин Пронько там, значит, экспертов, кандидатов наук и т.д. Вот мы теперь уже второй день кряду приглашаем докторов экономических наук, и, безусловно, тема, которую мы обсуждаем и здесь в реальном времени с 7 до 8 вечера, и в аналитической программе «Сухой остаток» с 9 до 10 вечера, тема, которая касается всех. Мы встречаемся с разными экспертами, с разными аналитиками, с разными гостями. С политиками, с бизнесменами и т.д. Тема одна. Как минимизировать те проблемы, которые уже сейчас возникают в нашей российской экономике, за ее пределами и чем это все закончится. Сейчас я послушал наших коллег со службы информации. Оказывается, там генеральная прокуратура пальчиком уже начинает грозить о том, что будут проверять СМИ на предмет интерпретации вот этих финансово-экономических проблем, но правда, вот представитель генпрокуратуры заявила, что это будет касаться исключительно тем, связанных с рейдерскими какими-то захватами, с переделом собственности. Поживем, увидим. В общем-то журналисты могут всегда, конечно, становиться крайними, хотя не хотелось бы этого. Слава богу, вот сейчас все у нас решилось - и Сергей Николаевич у нас в гостях. Сергей Николаевич, добрый вечер!
СИЛЬВЕСТРОВ: Добрый вечер, Юрий!
ПРОНЬКО: Я еще раз напомню, заместитель директора Института экономики РАН, доктор экономических наук, профессор Сергей Николаевич Сильвестров сегодня у нас в гостях. 730-73-70, finam.fm – наш сайт, где, кстати, продолжается опрос. Вот о чем мы вас сегодня спрашиваем. В условиях кризиса государство должно в первую очередь? Я вам предложил 5 вариантов ответа. Я не буду сейчас пересказывать варианты. Вы сейчас заходите в интернет на наш сайт finam.fm и высказываете свои мнения. Кроме того, через интернет, через сайт можно присылать свои вопросы, комментарии и т.д. Сергей Николаевич, очень часто, в последнее особенно время все рассуждают о том, как ликвидировать, да. А собственно, с чего все началось? Почему возникла вот такая, «неожиданная» ситуация, когда и Россия, и другие страны мира столкнулись с некой проблемой, которая привела вот к таким уже печальным последствиям? Что стало первопричиной?
СИЛЬВЕСТРОВ: Спасибо за вопрос. Я думаю, что ничего неожиданного в том, что происходит, нет. На самом деле процессы, которые говорили о назревании тревожного положения дел в области финансов, по крайней мере, они были известны достаточно давно. Я должен сказать, что вот есть такой малоизвестный для широкой публики Банк международных расчетов. Он находится в Базеле. Постоянно, на протяжении последних лет 7-8 высказывал свои озабоченности происходящими процессами на фондовых рынках, в развитии банковской системы, и постоянно предупреждал о том, что, друзья, в общем-то благополучие, которое вам позволяет играть на фондовых рынках, позволяет зарабатывать приличные деньги, оно может лопнуть. Почему? И объяснялось, что слишком много придуманных искусственных инструментов финансовых, которые сегодня изобретаются. Они используются, потом исчезают. Вы заработали определенную прибыль, но какая, простите, отдача для реального сектора? Какая отдача для людей? Т.е. вот такой огромный отрыв виртуальной финансовой системы от реальной экономики замечен давным-давно.
ПРОНЬКО: И Россия был вовлечена в эти процессы?
СИЛЬВЕСТРОВ: Мы не можем не быть вовлечены. Мы часть глобальной экономики, здесь не должно быть никаких иллюзий. Это естественный процесс. И слава богу, что мы часть этой глобальной экономики. Мы признаны такими полноценными игроками. Но тут вопрос другой. Это мы потом о России, видимо, будем говорить. Вопрос об истоках. Что касается, может быть, другой бы был вопрос тоже уместен. Что послужило поводом? И почему послужило поводом?
ПРОНЬКО: Что спровоцировало?
СИЛЬВЕСТРОВ: Конечно. Достаточно известна вот эта игра с инструментами, которую позволили себе американцы. И где-то это началось, уж по крайней мере, с начала 2000 годов. Причем в значительной степени, на мой взгляд, не случайно. Причем это не моя точка зрения, хотя я и говорю о моем взгляде. Он основан на том, что мне известно из источников американских в том числе, идет довольно мощная дискуссия в американской специальной-неспециальной литературе. Это уже выплеснулось на политические площадки. Обвиняют правительство Буша в том, что оно было заинтересовано в создании этих искусственных инструментов и связано это тоже с определенными, основательными причинами. Какие? Это события 11 сентября, это крушение новых компаний, т.н.(неразборчиво), компаний информационных. Помните, когда проваливались компании, сдувались эти т.н. пузыри 2001, 2000 год. Резко падает доходность американского бюджета, возникают сложности с обслуживанием
ПРОНЬКО: Да, потому что Буш получил профицитный бюджет от Клинтона, да.
СИЛЬВЕСТРОВ: Да, да. Резко падает доходность, потом начинает резко снижаться возможность обслуживания растущего американского долга при американских политических амбициях, в том числе внешнеполитических амбициях. Естественно, что под ударом становится вообще весь курс американского правительства. И стабильности. И возникает некоторая ситуация, при которой, естественно, и федеральной резервной системе, и казначейству, и другим институтам нужно было, собственно говоря, схватиться за какой-то инструмент. Имейте в виду, что
70% валового продукта американского держится на потребительских доходах практически.
 
ПРОНЬКО: Даже если рассмотреть структуру фондового рынка Америки, это львиная доля именно потребительство, услуги и т.д.
СИЛЬВЕСТРОВ: Конечно, конечно. Что это означает? Означает, что нужно было придумать инструмент. Замечательный инструмент, когда ты предлагаешь людям покупать жилье по достаточно низким ценам за кредиты, которые ты им предоставляешь. И вот это, собственно говоря, спровоцировало широкую волну вот этих очень неустойчивых, негарантированных кредитов. Причем, у меня такое подозрение, что была даже дана санкция на то, что не обращайте внимания на то, что некоторые кредиты не очень гарантированы, что у каких-то там людей или институтов кредитные истории не очень благополучны. Давайте вот это поле развивайте. И весь объем этих, т.н. сапп праймс, это уже специалисты так называют, т.е. не очень обеспеченные ипотечные кредиты достиг объема примерно 12-13 триллионов долларов.
ПРОНЬКО: Т.е. вы считаете, это было осознанно сделано?
СИЛЬВЕСТРОВ: Я думаю, что не совсем осознанно. В какой-то степени заинтересованность была, которая позволила закрыть глаза на возможность выпуска такого инструмента. С одной стороны, интересы пополнения бюджета, потому что это доходная часть, это налоги. С другой стороны, естественно, развязала руки всякого рода кредиторам, т.е. банкам, всякого рода финансовым институтам. И создало поле в 12 триллионов.
ПРОНЬКО: Сергей Николаевич, я сейчас тогда перекину мостик к России от американской экономики. Надо понимать, что это действительно самая серьезная экономика, на которую приходится огромное потребление, в том числе сырьевых ресурсов, в том числе нефти, до 25%. Ваша оценка тех вложений, которые делало федеральное российское правительство, в том числе в американские казначейские обязательства, в Фанни и Фредди, да, вот в эти два ипотечных агентства, вот все. Я почему спрашиваю, потому что сегодня Кудрин отчитывался перед депутатами ГД по этому поводу. И он сообщил о том, что федеральное правительство на определенном этапе с 4 по 7 год получило чистый доход от размещения 152 миллиарда рублей. Это вот его фраза, правда, он, по всей видимости, может позже, он добавил, сколько потеряли.
СИЛЬВЕСТРОВ: Рублей.
ПРОНЬКО: Рублей. Да. Понимаете, здесь первое, я начинаю спотыкаться. Понимаю, что речь-то должна идти как минимум о долларовом эквиваленте. Он приводит рубли. Я знаю, что не то, что среди ваших коллег, а вообще вот политиков, аналитиков, экспертов есть манипуляции определенные. Терминология – раз, плюс валютами – два. Вот ваша оценка как профессионала, как доктора экономических наук, который один из руководителей академического института экономики. Насколько эффективны были эти вложения? Насколько они были оправданы? Если вот вы говорите, что с 2000 года начинались все проблемы.
СИЛЬВЕСТРОВ: Видите, в чем дело, эффективны по сравнению с чем? Вообще существуют определенные правила игры и подавляющее большинство стран, учитывая всю организацию валютно-финансовой системы, если ты имеешь дело с долларовыми накоплениями, ты неизбежно практически должен возвращать и вкладывать в американскую экономику. Это означает, что ты вкладываешь практически в обслуживание американского госдолга. Другое дело, что мы задаем себе вопросы, а не эффективнее ли было бы альтернативный вариант вложения в собственное развитие. Я думаю, что знаете, это вопрос достаточно длинной истории. С одной стороны, наши финансовые власти были поставлены в ситуацию, когда продолжая определенную политику финансовой стабилизации, они нормальными инструментами пользовались и практически осуществляли ту политику, которая традиционно в этих условиях осуществляется. И не осуществили практически это уже другие власти, скажем, которые должны были заниматься инвестиционной политикой, инновационной политикой серьезную подготовку к переориентации на другую форму развития. Об этом постоянно идет разговор. Вопрос не в том.
ПРОНЬКО: Но За 8 лет реструктуризации экономики не произошло?
СИЛЬВЕСТРОВ: Не произошло. Вот это главный результат. Можно, конечно, говорить, что замечательно то, что мы накопили большие деньги и сложили все это в денежный мешок и это нам сейчас дает возможность определенным образом микшировать, смягчить ситуацию, это действительно так. Но, возможно, если бы у нас развивалась экономика, была бы более диверсифицированная экономика, более высокотехнологичная, экспортировались продукты. Возможно это было бы лучшим вариантом. Или более подходящим, более эффективным вариантом смягчения ситуации, которая возникает сейчас. Потери были, потери были. Безусловно, есть разные оценки и должен сказать, что потери даже не от того, что вложили бумаги, а от того, что их долго не вкладывали вообще. По меньшей мере пару лет с возникновением уже резервного фонда, т.н. стабилизационного фонда, фактически не вкладывались бумаги и уходили в воздух, в общем-то, возможные средства из-за того, что инфляция поедала все это.
ПРОНЬКО: Мы вернемся в студию программы «Реальное время» буквально через минуту.
РЕКЛАМА.
ПРОНЬКО: 19:17 – время в российской столице. Заместитель директора Института экономики РАН по научной работе, доктор экономических наук, профессор Сергей Николаевич Сильвестров сегодня у нас в гостях. Вы знаете наш телефон, вы знаете наш сайт. Не забывайте, что на сайте finam.fm продолжается голосование. В условиях кризиса государство должно в первую очередь? И вот я вам предложил 5 вариантов, да. Возможно у вас есть 6,7, пишите в комментариях. Тогда мы с Сергеем Николаевичем сможем и обсудить. Сергей Николаевич, но все-таки, я хочу вот добить, что называется, этот вопрос. Проблема с Фанни и Фредди возникла еще в прошлом году. Публичная. То, что ком начал нарастать не в прошлом году, об этом вы уже сказали. Необеспеченные кредитные линии осознанно выдавались, там на самом деле в какой-то момент мне уже показалось у кого-то крыша съехала. Как они стали раздавать кредитные линейки, просто направо и налево. Все-таки, в этой ситуации почему мы не вывели эти активы в тот период? Почему мы вот так настойчиво держимся за американский доллар, да? Сегодня вот эта встреча же была примечательна в ГД. Господин Игнатьев заявил: 45% резервов доллара, 44 – евро, 10 – фунты и чуть более 1% - японские иены. Ваш комментарий.
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете, вот эти вот технологии работы с долгами, с золотовалютными резервами, они в общем-то, не очень раскрываются. Я должен сказать, что вопрос, сколько мы держали во Фредди и Фанни, тоже никто не знает.
ПРОНЬКО: Да, даже после сегодняшней встречи.
СИЛЬВЕСТРОВ: А насколько я знаю, министр не раскрыл список ценных бумаг, в которые вложены. Я думаю, что он сделал это правильно, потому что таковы правила игры. Конечно, нам бы хотелось знать детали. Наверное, нужно бы желать больше прозрачности.
ПРОНЬКО: Вот понимаете, вот здесь у меня все-таки спорный момент, да. Это деньги чьи? Государственные. Государство – это что? Это народ. Я понимаю, что государство – это конкретные чиновники, но все-таки я формулирую, это народ.
СИЛЬВЕСТРОВ: Видите ли в чем дело? Ведь это наши деньги, но мы когда вкладываем деньги в некий товар, который нам дает доход, мы сейчас не обсуждаем высокий уровень дохода или нет, мы все-таки имеем вторую сторону, с которой есть некоторые договоренности. Это не означает, что они какие-то злонамеренные или неправильные договоренности. На тех условиях, когда деньги вкладывались, условия были нормальными. Скажем, когда вы вкладываете даже не два процента, это практически где-то не менее четырех процентов примерно. Там разные виды бумаг существуют, доходность меняется. Это можно войти и посмотреть элементарно совершенно на любой странице сайта. Если кто-то на английском языке читает, войдите, посмотрите, например, федеральную резервную систему и т.д. Другое дело, что, конечно, я думаю, что все-таки экспертиза бумаг, в которые вкладывались средства, должна быть более точной и более, может быть, профессиональной. Что касается Фредди и Фанни, то это продолжение той игры, о которой я вам сказал, с 2001 года Ведь там игра пошла дальше. И она состояла в том, что сейчас вызвала страшную критику со стороны G20, в том числе особенно у европейцев по отношению к американцам. И почему эта критика была вызвана? Почему-то у нас этих комментариев особенно нет ни в прессе, ни.
ПРОНЬКО: Да я вообще удивился, как осветили у нас саммит в Вашингтоне.
СИЛЬВЕСТРОВ: Ну я тогда вернусь к вашему первому вопросу.
ПРОНЬКО: Конечно.
СИЛЬВЕСТРОВ: И продолжу некоторые моменты, которые нужно просто представлять себе. Дело в том, что пользуясь своим монопольным положением в валютно-финансовой системе практически, американцы позволяют себе для обслуживания долга, скажем, такую вещь, как берутся те же самые кредиты, которые не очень обеспечены, делается из них пакет ценных бумаг и выводится на рынок долговых обязательств. Это называется секьюритизация т.н., о которой много говорят. Сейчас даже для непосвященного зрителя парадоксально теперь мы профессиональный термин выбросили, достаточно сложный термин. И возникает картина, когда вот этот пакет секьюритизированных, не очень обеспеченных первоначально ценных бумаг с американского рынка выводят наружу и начинают предлагать для обслуживания кому-то. Во Франции, в Британии там, допустим, в России.
ПРОНЬКО: Но они же добровольно это делают? Ребята, вот смотрите, у нас есть долговые обязательства. Берете? Берите.
СИЛЬВЕСТРОВ: Да, но что делает американское правительство? Они дают свои гарантии. Оно говорит, это хорошие бумаги. И указывает агентству рейтинговому – поставь мой рейтинг высокий. Тот ему ставит рейтинг. И здесь начинается махинация.
ПРОНЬКО: Но конгресс США уже заявил, что ребята из рейтинговых агентств должны привлекаться, в том числе к уголовной ответственности за те рекомендации, которые были даны.
СИЛЬВЕСТРОВ: Правильно. И тоже на G20 это обсуждение было. Хорошо, представьте себе наше положение. Допустим, мы выходим, есть традиционный рынок, здесь очень стабильные ценные бумаги, есть менее стабильные ценные бумаги. Предлагается некий новый, так сказать, пакет новых бумаг, который гарантируется правительством, как высокорейтинговые бумаги. И американское правительство гарантирует их обслуживание на самом надежном уровне. Как вы бы на это дело посмотрели? Я бы здесь не очень уж обвинял Министерство финансов, скорее, наверное, экспертов, которые обсуждали, допустим, набор бумаг. Потому что в основном все эти бумаги кладутся, есть три категории американских бумаг, кладутся они в те, которые от 3 до 10 лет работают. Т.н. трежребилдс. Это нормальные совершенно бумаги. Они стабильны. 3 года пройдет, 10 лет, все равно будет достаточно стабильный срок, понимаете, это не вот такие вот игры, как с этими бумагами. Поэтому надо было, конечно, видимо, посмотреть, надо ли с Фредди и Фанни было работать, надо ли было работать с этими бумагами. Но мы не знаем, каков объем. Я думаю, что это не настолько великий объем, чтобы говорить о каких-то больших потерях.
ПРОНЬКО: Хорошо. Еще одна тема, которая просто взбудоражила. А может быть, даже взорвала российское общество. Причем я был потрясен заявлением, которое и сегодня еще прозвучало. Значит, на прошлой неделе господин Игнатьев, председатель Центрального банка РФ в очень мягкой, очень аккуратной форме фактически сказал о девальвации российского рубля. Причем, вот здесь, в этой программе, Сергей Николаевич, мы придумали новый термин – «народная девальвация», которая началась значительно раньше.
СИЛЬВЕСТРОВ: Расшифруйте.
ПРОНЬКО: А это когда у нас народ в ожидании нечто, т.е. когда по радио объявят в субботу
СИЛЬВЕСТРОВ: Сам определил курс.
ПРОНЬКО: Да.
СИЛЬВЕСТРОВ: Понятно.
ПРОНЬКО: И объявили о девальвации. Причем вот сам народ это объявил и сам себя уговорил, сам побежал в обменники и мы помним с вами, что мы видели, да. Сегодня, сегодня господин Дворкович, помощник президента РФ заявляет: даже при низких ценах на нефть девальвации рубля не будет. Сергей Николаевич, объясните нам пожалуйста, вот как вообще соотносится заявление председателя Центробанка и помощника президента России?
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете, я не могу комментировать выступления столь ответственных лиц. Я думаю, что каждый из них отвечает за свою долю от того смысла, который он вложил в свое выступление. Понятно, что для меня, например, Центральный банк является основным субъектом, который определяет, основным, скажем, органом, который определяет нашу денежную, кредитную и валютную политику.
ПРОНЬКО: Это его основной функционал, это главный функционал Центробанка, да.
СИЛЬВЕСТРОВ: Да. Поэтому для меня, например, заявление председателя банка, я предполагаю, должно быть как бы базовым. Я смотрю прежде всего, что он говорит.
ПРОНЬКО: А вы считаете, нынешняя ситуация – это правильное решение?
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете, я просто помню 98 год, когда предупреждали о том, что если вы в 97 не девальвируете рубль, то получите 98 год в том виде, в котором мы его и получили. Вот, к сожалению, в то время на это внимания не обращали. Вообще
в условиях неблагополучной валютно-финансовой системы мировой, как правило, девальвация – один из мощных инструментов адаптации собственной экономики.
Приспособления собственной экономики к неблагоприятной ситуации.
ПРОНЬКО: Экономики – да, но не населения.
СИЛЬВЕСТРОВ: А что вот для населения девальвация? Как вы думаете? С вашей точки зрения. Ведь дело в том, что есть предприятия, на которых работает масса людей, и они в основном у нас были ориентированы на экспорт.
Если вы не девальвируете сейчас, скажем, свою валюту, вас захлестнет волна импорта.
Кстати, импорт, нарастающий многократно.
ПРОНЬКО: Но, Сергей Николаевич, смотрите, выигрывают экспортеры. Я почему заговорил о населении. Я с другой стороны зайду. Да, хорошо, это те, кто работает, допустим, в сырьевых компаниях. Но, в конце концов, у нас не все работают, да.
СИЛЬВЕСТРОВ: Нет, я вас перебью,
ПРОНЬКО: Давайте.
СИЛЬВЕСТРОВ: чтобы вы себе представляли, что такое наша экономика. Значит, в 2003 году, в этом году по всем документам, в общем, практически 2003 – 54% валового продукта страны произведено. Произведено за счет внешних факторов, т.е. за счет экспорта практически. В этом году около половины, чуть меньше, 47-48%. Причем, тут только сырьевые экспортеры. Вообще, что такое наша экономика. Где вы видели огромное количество обрабатывающих отраслей, так сказать, или прекрасно работающих высокотехнологичных производств. Вы же прекрасно знаете в каком положении находится. Мы постоянно говорим об инновационном пути развития, о переходе, о разработке прогнозов до 30 года.
ПРОНЬКО: Мы говорим.
СИЛЬВЕСТРОВ: Нет, мы пытаемся что-то сделать, пытаемся, но это не такой простой процесс, кстати. Это отдельный разговор. Поэтому когда мы говорим о том, что это только сырьевики, это большая часть благополучия, на котором зиждется наша экономика, благополучие наших граждан. Потому что к сырьевым отраслям привязаны все остальные.
ПРОНЬКО: Хорошо. Бюджетников можно приплюсовать и т.д.
СИЛЬВЕСТРОВ: Конечно. Откуда идут деньги.
ПРОНЬКО: Логику я вашу понимаю.
СИЛЬВЕСТРОВ: Конечно, так я бы просто не отмахнулся так легко от этого.
ПРОНЬКО: Нет, с другой стороны, я прекрасно умом понимаю, что лобби сырьевых компаний очень велико. Да, можно рассуждать с позиции, допустим, ВВП, но можно рассуждать и с другой колокольни. 5,5 триллионов на депозитах. Было. Сейчас не знаю уже сколько, да. Но не думаю, что там за 5 мы ушли, навряд ли. Полтриллиона
СИЛЬВЕСТРОВ: А вы знаете, растут депозиты?
ПРОНЬКО: Да.
СИЛЬВЕСТРОВ: Растут депозиты.
ПРОНЬКО: Вот смотрите, и эти люди, которые вложили в российские банки в данном случае, да. Они будут терять на девальвации, потому что не те процентные ставки, которые сейчас есть у банков, они не то что не перекроют, они вообще не дотянут. Плюс инфляционные ожидания, а фактически еще и разгон ее. И получается, что население, которое фактически доверило свои сбережения, оно окажется крайним. А сырьевые компании опять выиграют, потому что будут продавать за доллары или за евро, а те же налоги платить. Вы посмотрите, что у нас с рублевой ликвидностью-то сложилось? Это же другая сторона медали.
СИЛЬВЕСТРОВ: А как вы себе представляете, у нас оборот внутри все-таки рублевый, в основном, да. И наши депозиты рублевые
ПРОНЬКО: Мне хотелось бы надеется на это.
СИЛЬВЕСТРОВ: Нет, преимущественно рублевые обороты. Население работает с рублями. И, кстати говоря, в результате укрепления рубля в предшествующее время, покупательная способность его возросшая.
Вы прекрасно знаете, что дедолларизация была в значительной степени. Это прослеживается по всем показателям.
 
ПРОНЬКО: А сейчас с точностью до наоборот.
СИЛЬВЕСТРОВ: Явление не настоль массовое, как это говорится. Я почему говорю о дедолларизации, это означает, что все-таки по населению, по массе населения девальвация ударить не может.
ПРОНЬКО: Не может?
СИЛЬВЕСТРОВ: Нет. Поэтому я думаю, что это напрасно, так сказать, поднимаемая волна такой тревоги. Я понимаю, что если, допустим, один человек продает за рубли и покупает что-то за доллары. Ну, скажем, я продал квартиру за миллион, условно говоря, рублей и мне нужно там купить за сто тысяч долларов. Тогда я проиграю. Продавайте, тогда работайте в одной валюте. Продавая и покупая.
ПРОНЬКО: Все зависит от того, с чем вы работаете.
СИЛЬВЕСТРОВ: Да. Работайте в рублях. Зачем. Это внутренний оборот, это совершенно нормальная вещь. Тот, кто не соприкасается, это я бы сказал так, что если вдруг у нас останавливается окончательно производство, останавливаются окончательно возможности внутреннего экономического оборота, появляются товары абсолютно все импортные, требуется (неразборчиво) твердую валюту, тогда нужно давать доллары или евро, и начинают все бегать, искать на черном рынке, где-то там, так сказать, доллары. А если этого не происходит, то зачем, собственно говоря.
ПРОНЬКО: Я знаю, еще с какой стороны можно зайти и показать, что эта проблема, Сергей Николаевич.
СИЛЬВЕСТРОВ: Проблема есть, безусловно.
ПРОНЬКО: Вот человек получал рубль, я утрирую, да, значит, будет теперь получать 80 копеек. Фактически по девальвации, да, пропорционально если посмотреть соотношение курса валют. Зарплату ему в нынешних условиях никто увеличивать не будет. И фактически это будет падение потребительской способности. Вообще потребительства среди российского населения.
СИЛЬВЕСТРОВ: Покупательной способности.
ПРОНЬКО: Покупательной способности, да.
СИЛЬВЕСТРОВ: В том случае, если у вас доминирует масса импортных товаров.
ПРОНЬКО: А у нас они доминируют.
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете что, вот что любопытно. Я согласен в целом, если брать эту статистику огульно. Особенно мы с вами, москвичи, брать продовольствие, промышленные товары, брать еще определенный социальный слой. Вообще, все дифференцировано надо смотреть. Вот эта средняя температура по больнице, это все не очень верно.
ПРОНЬКО: Согласен, особенно в кризисной ситуации, да.
СИЛЬВЕСТРОВ: Да, и давайте соединим Москву, которая является колоссальной совершенно опухолью на экономике страны и очень странным вообще образованием, своеобразным, то тогда я с вами бы согласился. Но дело в том, что когда приезжаешь в наши города, скажем, в столицы субъектов федерации, смотришь какой-нибудь там Курск, Орел, Белгород.
ПРОНЬКО: Областные, да.
СИЛЬВЕСТРОВ: Да, посмотрите сколько наших товаров. Как ни парадоксально. Это другое дело, вопрос их качества, хотите вы или нет, но каждый социальный слой, каждый уровень доходности потребляет на том рынке, на котором есть доступный для него товар. Они еще есть, наши товары нашего производства.
ПРОНЬКО: Мы вернемся в студию сразу после новостей. 730-73-70, finam.fm.
НОВОСТИ.
ПРОНЬКО: 19 часов 33 минуты – время в российской столице. Продолжаем интерактивную программу «Реальное время». Напомню, сегодня у нас в гостях на мои и ваши вопросы отвечает заместитель директора Института экономики РАН, доктор экономических наук, профессор Сергей Николаевич Сильвестров. 730-73-70, finam.fm. Продолжается голосование, смотрю, вот все очень меняется. Если вы еще не проголосовали, заходите на наш сайт finam.fm и высказывайте свое мнение, голосуйте. Сергей Николаевич. Мы закончили первую получасовку на очень принципиальном моменте, развитие, что называется, реального сектора экономики, да. У меня такое чувство, что у нас реальный сектор экономики работает на всех, кроме своего собственного населения. Если мы смотрим на крупных производителей тех же продуктов питания - это монополизированный рынок. Это фактически монополизировано. Это очень большие игроки. Я встречался с разными ритейлерами, представителями наших крупнейших сетей. Они мне всегда говорили: Юра, у нас одна проблема, у нас малого и среднего производства нет. Оно не развито. У нас вот этот великий спор, великая война между производителями и ритейлерами – кто прав. И государство периодически пинает именно ритейлеров, считая, что вот торгаши там что-то зарвались.
СИЛЬВЕСТРОВ: Причем ритейлеры крупные естественно.
ПРОНЬКО: Крупные, безусловно, да. Почему за вот прошедшие годы мы очень много говорили об инновациях, мы говорили о реструктуризации, но ничего не произошло. Вот этот же кризис, он обнажил многие вещи. Я помню статью в «Уолл-стрит Джорнел», в которой было написано, причем я читал подлинник. Вот эти ребята, русские, то бишь мы, думали, что они такие умные, гениальные там и т.д., у них великая стабильность. Конъюнктура рынка изменилась - и вся российская стабильность завершилась. Вот я хочу понять, Сергей Николаевич, в чем причина? Почему мы не воспользовались по полной программе? Или может быть нам что-то неизвестно?
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете, почему мы не воспользовались?
ПРОНЬКО: Я вот кроме госкорпораций, честно говоря, ничего не знаю больше.
СИЛЬВЕСТРОВ: Конечно, один из самых важных вопросов, одно из самых важных упущений – это все-таки удивительное небрежение в экономической политике средним и малым бизнесом. Постоянные молитвы в эту сторону, постоянные разговоры о том, что, да, мы будем поддерживать, будем делать и бесконечная смена институтов. То малый и средний бизнес входит в сферу Министерства антимонопольного регулирования и поддержки конкурентных отношений, когда-то там было, то создаются Фонды поддержки малого и среднего бизнеса, потом они исчезают, эти фонды. То снова идет разговор об этом. Но в бюджете все это составляет малую часть, т.е. с точки зрения, например, стимулирования со стороны государства, когда деньги стали накапливаться, мы видим, что собственно говоря, это была малая толика, так сказать, средств, направленных в эту сферу. И когда нужно было поддержать людей действительно, создать определенные льготные условия, безусловно, простимулировать какие-то области, особенно в инновационной сфере, потому что вообще инновации начинаются с малого и среднего бизнеса, т.н. старт-апов, которые вообще по инициативе людей, способных на риск, идут. И для этого создаются специальные системы ангелов, которые стимулируют, поддерживают. Поскольку наш крупный бизнес этого не делал и не хочет делать практически, за исключением нескольких компаний, которые можно назвать. Конечно, я не буду их рекламировать, но такие были. Но в целом, это не является любимым занятием нашего крупного бизнеса.
ПРОНЬКО: Это скорее, исключение из правила, нежели само правило.
СИЛЬВЕСТРОВ: Абсолютное исключение и учитывая, что нет развитой обрабатывающей промышленности, нет спроса на инновационные продукты, естественно, ни у кого нет и стимула этим заниматься, слишком велики риски. Это, безусловно, забота государства. И сколько мы не говорили, сколько мы не писали, сколько не делали замечаний, все воспринято, все понято. Но реакции не было. Я, например, в этом вижу какую причину и говорю об этом постоянно. Пора выйти из инерции определенного типа финансовой политики, определенной инерции зависимости от того, что сложилось в 90-е годы. Хотя мы и пытаемся это сделать, мы находимся постоянно в двойственном положении. Вот этот кризис, он нас должен очистить от этого положения дел. Либо мы очистимся и начнем заниматься…
ПРОНЬКО: Что ж мы чистку-то не начали при благоприятной конъюнктуре, когда 150 было за баррель?
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете, это всегда так. Это всегда так. Авось минет, сами приспособимся, а потом выясняется, что ничего случайно не бывает, автоматически не делается. Никакая невидимая рука кого бы то ни было случайно не работает и не налаживает. Это обязательно нужно целенаправленно, целеустремленно работать с реальным сектором. Четко себе представлять, какие нужно области, какие территории, какие области деятельности, профессии, специальности должны быть поддержаны. Это все должно быть почти штучно. Это не значит, что это будет планирование.
ПРОНЬКО: Это такой Госплан?
СИЛЬВЕСТРОВ: Это не Госплан.
ПРОНЬКО: Это не Госплан?
СИЛЬВЕСТРОВ: Это просто, знаете, такая тюнинговая настройка рыночных инструментов.
ПРОНЬКО: Хорошо сказано. Мне понравилось.
СИЛЬВЕСТРОВ: Ха-ха. Понимаете, в чем дело. Дело не в том, что здесь рынок подменяется государством. Просто нужно овладевать более тонкими инструментами и смелее их использовать для экономического регулирования. Вот у нас их очень мало. Мы привыкли к очень таким простым решениям, простым формам, думая, что они дадут результат. А я думаю, что вот даже те средства, которые сейчас выделяются на стабилизацию, в том числе будут выделяться на реальный сектор, они будут требовать очень детальной, очень тонкой отработки на всех уровнях, на уровнях ведомств, отраслей, на уровне субъектов федерации, городов и т.д. Если этого не будет, то будет или уплывать или уходить и опять люди будут адаптироваться сами.
ПРОНЬКО: Сейчас зацеплюсь за вашу фразу, Сергей Николаевич.
СИЛЬВЕСТРОВ: Давайте.
ПРОНЬКО: По поводу вливаний. Я, что ни день, то вижу очередное заявление. Значит, вчера президент Дмитрий Медведев заявляет: мы вольем более 5 триллионов. Правда, сроки не обозначаются, сектора не обозначаются.
СИЛЬВЕСТРОВ: Мы уже фактически ввели 4 триллиона, могу сказать твердо.
 
ПРОНЬКО: Смотрите, сегодня Кудрин заявляет, Алексей Леонидович о том, что полтриллиона из резервного возьмем и вольем. Слушайте, это все, конечно, замечательно. Но то, что произошло у нас после первых-то вливаний, после выхода из рублевой зоны, после вывода активов. Это что? Это продолжение попытки того, что давайте, ребята, всё в оффшор что ли загоним? Почему? Нет этой сейчас проблемы с ликвидностью. Есть проблема недоверия, кризис. Межбанк не работает не из-за отсутствия денег, деньги есть. А из-за того, что никто друг другу не доверяет. Но государство у нас прямо вот настойчиво, как отче наш вот, произносит, нет, мы будем вливать и вливать, и вливать. Это что, Сергей Николаевич?
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете, не совсем так, потому что здесь не только речь идет о вливаниях. Здесь вообще уже о такой вполне конкретной работе будет идти речь. Все-таки вы знаете, существует план определенный, вот он лежит передо мной.
ПРОНЬКО: По национализации экономики российской?
СИЛЬВЕСТРОВ: Да нет. План действий, направленных на оздоровление ситуации в финансовом секторе и отдельных отраслях экономики. Он на сайтах висит.
ПРОНЬКО: А, все, я понял.
СИЛЬВЕСТРОВ: Там есть вполне реальные предложения по реальному сектору, по поддержке энергетиков, автомобилистов, транспортников, т.е. тут сделана некоторая корректировка от прежних шагов поддержки финансовых рынков, там вплоть до фондового рынка, что, на мой взгляд, было практически абсурдно.
ПРОНЬКО: Дайте я вам пожму руку. Потому что вот здесь мы с вами…
СИЛЬВЕСТРОВ: Не дотянусь я до вас. Ха-ха.
ПРОНЬКО: не просто совпадаем, да, в топку нельзя деньги отправлять.
СИЛЬВЕСТРОВ: Но есть и другая топка.
Поддерживать на валютном рынке курс рубля. Это тоже топка.
Она напоминает 98 год, где сгорело 4 почти миллиарда долларов в свое время. И за одну неделю спалили эти доллары буквально в топке. Они ушли опять туда же, откуда они пришли. Вопрос в хорошей такой финансовой сделке.
ПРОНЬКО: Сергей Николаевич, можно сколько угодно рассуждать о том, что правильно, неправильно делают, да. Но есть определенные законы бизнеса, и бизнес будет уходить в доллар, и бизнес будет уходить в казначейские.
СИЛЬВЕСТРОВ: Но вы затронули другую сторону, другую сторону, что есть определенные правила валютного регулирования.
ПРОНЬКО: И традиции, я бы еще сказал.
СИЛЬВЕСТРОВ: И определенные традиции, да, но традиции другого рода. Но дело в том, что мы подписались под либерализацией, так сказать, своей деятельности, в том числе в валютной сфере. Но если говорить серьезно об интересах государства, возможно, на таком каком-то определенном промежутке времени, то наверное, можно озаботиться и проблемой контроля за оттоком капитала. В частности, например, меня поражают возможности нашего населения, например, заниматься строительством за рубежом, покупать, так сказать, недвижимость.
ПРОНЬКО: А вы против?
СИЛЬВЕСТРОВ: Я за. Я за. Но только, когда одновременно человек имеет шанс вложить эти деньги и, может быть, даже меньшие, потому что оказывается, что выгоднее вкладывать там в свое собственное строительство и в свою собственную недвижимость. Не случайно народ стал уходить туда.
ПРОНЬКО: Да.
СИЛЬВЕСТРОВ: Но деньги утекают миллиардами.
ПРОНЬКО: Потому что мы же с вами видим, какие статьи выходят в газетах. Если у вас есть двухкомнатная квартира в московской хрущевке, посмотрите, что вы можете на Гавайских островах.
СИЛЬВЕСТРОВ: Правильно. Вам не кажется это странным, Юра, на фоне вот этих.
ПРОНЬКО: Более чем.
СИЛЬВЕСТРОВ: Более чем. Вот мне тоже кажется странным.
ПРОНЬКО: Строительный бизнес – это пузырь, который надо было давно решить. Может быть, и хирургическим вмешательством.
СИЛЬВЕСТРОВ: Слишком сильно монополизированный пузырь, который тесно связан, видимо, с властями.
ПРОНЬКО: Вы сказали, не я.
СИЛЬВЕСТРОВ: Я сказал. Я сказал,
ПРОНЬКО: Но все об этом знают.
СИЛЬВЕСТРОВ: потому что законы не корректируются при определенных обстоятельствах.
ПРОНЬКО: Другой момент. Вот то, что меня тоже как-то удивило, мягко говоря, удивило. Значит, Алексей Кудрин, это у нас ньюс-мейкер номер один по финансово-экономической тематике. Хотя сегодня Эльвира Набиуллина отличилась. Я чуть позже тоже скажу. Заявляет о том, что мы будем покупать, значит, активы у девелоперов, у строительных компаний по рыночной цене. Вы че, ребята? А как решать-то тогда вопрос? У нас, что, стоит решение жилищной проблемы в стране? Или поддержание девелоперских компаний?
СИЛЬВЕСТРОВ: Юра, здесь такой простой вопрос. Я не очень понимаю, что такое рыночная цена в наших условиях, да, вот сейчас.
ПРОНЬКО: Базарная. Я ее по-другому называю. Базарная.
СИЛЬВЕСТРОВ: Но я хочу напомнить об одном моменте очень важном, который должен здесь прозвучать. Дело в том, что Дмитрий Анатольевич вернулся с G20 и там приняты, в общем-то, довольно серьезные некоторые решения. Многие очень так отмахиваются от того, что там обсуждалось. Да, действительно, там не указано, какой шаг сделать завтра, послезавтра, но там сказано, что министры финансов должны разработать…
ПРОНЬКО: Да-да-да, согласен.
СИЛЬВЕСТРОВ: Там и указано, министры финансов до 31 марта должны нам все доложить и сказать. Так я скажу, там есть очень важный момент. Ни одна юрисдикция, это значит суверенная юрисдикция, это считайте государство, в оффшоры не может выйти, быть упущенной из поля зрения, так скажем. И должна быть по крайней мере наблюдаема. Для них должны быть выработаны определенные правила, по которым они будут действовать. И мы должны иметь возможность контролировать их деятельность, зная, что они работают по этим правилам. Так это говорит о том, что, когда вы задали мне вопрос, как же можно вкладывать, не контролируя, так сказать, другую сторону, как утекает или притекает в другом направлении. Я должен сказать, вот мы подписались под этим. Это наложило на нас твердые обязательства. Мы должны сейчас заниматься серьезным регулированием. Либо за нас это сделают другие.
ПРОНЬКО: Поживем, увидим. Хорошо.
СИЛЬВЕСТРОВ: Посмотрим.
ПРОНЬКО: Я да, я соглашусь, что у государства, как у регулятора есть рычаги.
СИЛЬВЕСТРОВ: Безусловно. На него наложены новые обязательства.
ПРОНЬКО: Да.
СИЛЬВЕСТРОВ: Мы приняли, принимаем эти обязательства, мы вынуждены вырабатывать новые формы. Я думаю, что это будет срабатывать. Я не думаю, что это будет игнорироваться.
ПРОНЬКО: А по поводу госпожи Набиуллиной. Значит, она сегодня заявила о том, что та
экономика России, которая была у нас до кризиса, она выработала себя.
Но когда министр экономического развития об этом говорит, я, конечно… Ладно, я промолчу.
СИЛЬВЕСТРОВ: Еще одно признание.
ПРОНЬКО: Да, вот просто вот очередное признание. Все. Сергей Николаевич, начинаем общаться с нашими слушателями. 730-73-70. И интернет – finam.fm – наш сайт. «Вливание денег – завуалированная форма поддержки «своих» за счет всех налогоплательщиков. Лучше эти деньги на налоги, лучше эти деньги снизить за счет резкого снижения налогов» – считает Вениамин. Что вы ответите ему?
СИЛЬВЕСТРОВ: Какие деньги? Т.е. не очень понял вопрос.
ПРОНЬКО: Вот вместо того, чтобы вливать деньги, объявите налоговые каникулы для того же малого и среднего бизнеса.
СИЛЬВЕСТРОВ: Ну, одно другое не исключает.
ПРОНЬКО: Ну да. Да. Поддержка «своих» - это тоже, это не исключает поддержку малого и среднего бизнеса. Ха-ха. Я согласен.
СИЛЬВЕСТРОВ: Почему сразу видите поддержку «своих»? Это, кстати говоря, то, что делается вливание, это нормальная технология поддержки. Вопрос? Какой контроль за этим вливанием?
ПРОНЬКО: Да.
СИЛЬВЕСТРОВ: О чем мы с вами говорили.
ПРОНЬКО: Да. Сергей Николаевич, ведь вопрос не в том, что влить, допустим, в тот или иной банк, да, вот в эту тройку или поддержать нефтегазовый сектор. Но если это превращается в дотации.
СИЛЬВЕСТРОВ: Конечно. Никто и нигде не бросает крупные банки на произвол. Это очевидно совершенно.
ПРОНЬКО: Да ладно, в Америке вон грохнули несколько крупных банков и ничего.
СИЛЬВЕСТРОВ: Но более крупные укрупнились.
ПРОНЬКО: Ну, а это всегда объективно – процесс слияния и поглощения.
СИЛЬВЕСТРОВ: Тоже «свои», да?
ПРОНЬКО: Але, добрый вечер! Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер! Меня зовут Юрий. Вы тут предупредили даже мои вопросы частично. Во-первых, финансовый кризис все-таки является удобным оправданием недееспособности ни нашей экономики ни правительства. Это, наверное, факт. Интегрированы мы да, трубой и сырьем. Это тоже правильно. Вот у меня такой вопрос. Ну вот, допустим, «Нанотех» сейчас у нас, но вот почему «Нанотех» купил авиакомпанию в отличие от того, чтобы вложить это в развитие тех же нанотехнологий. У нас же микросхемы самые большие в мире, если я не ошибаюсь. Вот в чем вопрос.
ПРОНЬКО: Спасибо. Сергей Николаевич, как ответите по дифференцированной политике некоторых компаний государственных?
СИЛЬВЕСТРОВ: Кстати, мы интегрируем не только нефтью и трубой, да. Мы говорим о том, что мы интегрированы и финансово еще, это очень важно помнить. Я думаю, это может быть даже, на мой взгляд, важнее. Вот. Что касается деятельности госкорпораций. Благие намерения можно приветствовать на определенный период времени, хотя есть разные точки зрения и среди моих коллег. Я считаю, что попытка собрать все здоровое, что есть в виде реальных активов, что еще сохранилось хотя бы, в один кулак и попытаться сконцентрироваться на каких-то прерывных направлениях - благое намерение. Другое дело, когда начинаешь анализировать положение дел и ты понимаешь, что
получены большие деньги, а они практически не используются по назначению, не подготовлены проекты, не доведены до состояния их реализации. И начинают параллельно приобретаться непрофильные активы. Вот это вызывает вопрос.
И это, безусловно, замечает каждый наш гражданин и даже профессионалы на это дело обращают внимание. Причем я должен сказать, что касается госкорпорации, притом что в общем правильно, что созданы на прерывных направлениях подобного рода оргструктуры. Я думаю, что их бы нужно было поставить под серьезный контроль. Каждая из них работает по закону, между прочим, самостоятельному и только единственная корпорация «Росатом» практически подлежит, например, контролю со стороны Счетной палаты. Остальные не подлежат.
ПРОНЬКО: Сергей Николаевич, я вас правильно понимаю, что вот помимо финансирования, эти госкорпорации имеют и, грубо говоря, сроки, объемы, которые должны быть выполнены. Либо это вот, знаете, как слова. Я проиллюстрирую на примере. Мы, касаемся тут СуперДжет-100. Слава богу, он поднялся в воздух там и т.д. Уже китайцы, кстати, нам на пятки наступают вовсю, да, со своей моделью. Я не слышал, что
СИЛЬВЕСТРОВ: Бразильцы давно наступили на все пятки.
ПРОНЬКО: Ну, бразильцы были игроками, да, на этом рынке. Именно в этом сегменте рынка. Я не слышал ни планов, допустим, 9-й год – 50 самолетов, 10-й год – 150 самолетов, там 11-й год – 350 самолетов. Я не вижу по госкорпорациям конкретных планов. Это незнание или вот, но нет информации.
СИЛЬВЕСТРОВ: Вот в том-то все и дело. Но я хочу сказать, что
ПРОНЬКО: Так а деньги-то государевы.
СИЛЬВЕСТРОВ: Я хочу сказать, вкус к планированию давно исчез. Я должен сказать, что исчезли некоторые навыки. Мы этим делом занимались и очень серьезно, еще при Фрадкове был создан Совет по конкурентоспособности. Был сделан заказ, а ну-ка, давайте подумаем, каким планированием нам заниматься, индикативным, вообще в стране. Можно ли вообще, например, на одну корпорацию утвердить план, а их, допустим, десяток, да. Будет 30, как предполагается. И каждая из них, что, в отдельности должна планы утверждать? Вошли в правительство, утвердили. Ведь есть инвестиционные планы Газпрома, РАО «ЕЭС» там или теперь то, что заменяет сетевое.
ПРОНЬКО: Планирование никто не отменял.
СИЛЬВЕСТРОВ: Никто не отменял. Оно необходимо. Но тогда нужно видеть целиком. Какая у тебя промышленная политика и приоритеты, сколько ты можешь сюда потратить, сколько. Иначе просто окажется так – сегодня одному утвердили, завтра Ростехнология придет, другой кто-нибудь. И как мы будем ресурсами распоряжаться? И вообще, это новый взгляд на экономику, на управление, на регулирование, на координацию того, что происходит.
Если это все ни в одну систему не организовать, чего до сих пор не сделано, то госкорпорации будут очередными, пузырями, скажем так.
 
ПРОНЬКО: Жаль, что понимание это приходит вот во время такого мощнейшего кризиса, который сейчас разразился.
СИЛЬВЕСТРОВ: Знаете, был один кризис, второй кризис, я думаю, что, я еще раз говорю о том, что есть колоссальная инерция прежней политики. Понимание есть, но сломать это не так просто.
ПРОНЬКО: Идем дальше. 730-73-70. Але, добрый вечер! Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер! Андрей. Вы знаете, вот интересные рассуждения по теме вот девальвации, да, но ведь, в принципе, да, учитывая нашу валютную политику, которая в общем-то завязана по большей части на нефти. То, в принципе, при удешевлении нефти ведь так или иначе наступает девальвация.
СИЛЬВЕСТРОВ: Конечно.
СЛУШАТЕЛЬ: Т.е. это получается, что, а вот здесь, как мне кажется ЦБ, конечно, даже не ЦБ, а правительство было не право. В каком плане. Т.е. был же подарок прямо при снижении цены на нефть, хотя бы инфляцию победить. Поэтому и ЦБ ринулся срочно и ставку поднимать, вроде бы как бы денег влили, а деньги-то все ушли в доллары и в кубышки попрятали, сидят, ждут счастья. И инфляцию разогнали, и деньги никуда не пришли и тем самым. ЦБ, господи, бедное, уже мечется, не знает что сделать и с инфляцией беда. Т.е. как таковой-то, что бы там ни говорили по средствам массовой информации будет девальвация, не будет, а она же никуда не денется.
СИЛЬВЕСТРОВ: Но вы сказали народным голосованием.
ПРОНЬКО: Спасибо, Андрей. Нет, да, Причем я, на самом деле, в тот момент был в шоке, я был в шоке от этого. Я был в шоке после заявления Игнатьева. Можно с разных точек рассматривать, я рассматривал с другой позиций. У нас за определенный срок, за последние несколько недель 80 миллиардов было выведено из Сбербанка. Не критично, абсолютно нормальная, спокойная ситуация. Все. Но, самое печальное, что начала более-менее выправляться ситуация с депозитами, более-менее, АСВ там новые полномочия и т.д. Бах! - заявление Центробанка. Ребята, ну как-то не так. Либо правая рука не знает что делает левая, либо это не логично. Не выстраивается это в общую цепочку. Але, добрый вечер! Здравствуйте! Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Владислав, город Москва. Вот у меня краткий комментарий и один такой вопрос. Комментарий по поводу положения, так сказать, валюты экономики других стран. Я имею в виду, например, как бы квартира, не вполне понятно, почему я не могу купить, так сказать, за те же деньги квартиру, условно там в центре Парижа, когда в хрущевке сейчас в Москве квадратный метр стоит как
ПРОНЬКО: Нет, вы понимаете, вот как раз Сергей Николаевич и говорил о том, что
СИЛЬВЕСТРОВ: Мы как раз поддерживаем вашу позицию. Странно это.
ПРОНЬКО: нет возможности вложить по нормальным ценам или реальным ценам здесь, в собственной стране, да.
СЛУШАТЕЛЬ: Это понятно и тут же вопрос. Так сказать, господа, опять же не понимаю, да, объясните, так сказать, Стабфонд в ценные бумаги США, а нам, условно народу, на пиво. Как бы не вполне понятно, хотя там господин Кудрин в тоже самое время говорит уклончиво, т.е. Стабфонд размещен, там на внешних рынках. Так где он размещен как бы? Пожалуйста поясните. Т.е. какой-то, условно говоря, философский, так сказать, казус в этом смысле. Ну и потом понятно, что сделал Игнатьев, в общем-то, поминальная молитва по рублю. Если помните 98-й год, да. Я уверен, что спроси 100 человек на улице, никто до этого и не знал фамилию главы Центробанка.
ПРОНЬКО: Слушайте, а почему вы все забываете? Сегодня Дворкович выступил с другим заявлением.
СЛУШАТЕЛЬ: А чего?
ПРОНЬКО: Помощник президента сказал сегодня о том, что да же при низкой цене на нефть девальвации рубля не будет.
СЛУШАТЕЛЬ: Да. И Путин сказал, что не будет. Однако она есть. Потом уже сказал, так сказать, что да. Ну, не Путин, так сказать, а Игнатьев, да, что будет девальвация мягкая. Но понятно
ПРОНЬКО: А вот кому вы верите больше? Помощнику президента или председателю Центробанка?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, я верю доллару.
ПРОНЬКО: Ха-ха. Хорошо сказано, спасибо. По ЗВР коротко.
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете, мы уже отвечали практически на этот вопрос и…
ПРОНЬКО: Никто не знает.
СИЛЬВЕСТРОВ: Нет. Правильно совершенно задал Андрей вопрос. Это старый разговор о том, почему же до такой степени вы не доверяете собственному населению, собственным предпринимателям. Многократно говорилось, зачем это, даже на ЗВР, это практически речь о Стабфонде. Почему вы превратили в фонд стерилизации? Почему для вас инфляция – главное? Почему, когда начинается кризис,
уже два года идет кризис в Штатах, где-то с середины 6 года. Даже рецессия была, о которой они стараются умалчивать и растущая безработица.
И много раз мы говорили
ПРОНЬКО: Да ладно, они там задним числом потом корректируют статистику и все хорошо получается.
СИЛЬВЕСТРОВ: Ну, это общий стиль. Ха-ха. Глобальное регулирование.
ПРОНЬКО: Ха-ха.
СИЛЬВЕСТРОВ: Но я хочу сказать о другом. О том, что давно было известно и много раз говорили о том, что, что же вы не заявляете о таргетировании инфляции, что главный для вас критерий. А это чисто психологический корректор ситуации. Почему вы не обращаете внимание, что ваши денежная политика должна заниматься рефинансированием нашей банковской системы. Давным-давно, о чем мы сказали чуть раньше. Вы же слышали это многократно. Почему у вас нет проектов? Кругом все вопиет. Значит, нужно заниматься подготовкой этих проектов.
ПРОНЬКО: Вот сейчас постоянно вспоминают Франклина Рузвельта, да, и все говорят, ну давайте начнем строительство дорог. Давайте начнем строительство внутренней инфраструктуры.
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете, я вспоминаю всегда Рузвельта с огромным уважением. У меня лежит книга, которую я периодически перечитываю, «Беседы Рузвельта по радио». Как нам не хватает этих бесед, проникновенных бесед. Ха-ха.
ПРОНЬКО: Давайте еще, наверное, пару звонков мы успеем принять. Але, добрый вечер! Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Елена. Если вы слышали, что Агентство по ипотечному страхованию сейчас собирается создавать такие инструменты, как на облигации, наверное, под кредиты, которые выданы на ипотеку в банках. Это будет все преобразовываться, вот в эти облигации, и сниматься с балансов банков. И была еще такая информация, что это равноценно американским облигациям, мы продержимся еще лет 10. Потому что в Америке они же продержались 10 лет. Как вы считаете, не опасно ли это для нашей экономики?
ПРОНЬКО: АИЖК на самом деле идут, не о страховании ипотечном, а АИЖК.
СЛУШАТЕЛЬ: И второй вопрос. Вот Михаил Задорнов сказал, что кредиты сейчас выдаются под процент, равный инфляции. И он сказал, что это нулевая ставка кредита, хотя вот сейчас кто берет кредит, говорит, что это очень высокая. А до этого она была как бы для них плюсовая, потому что у них было ниже, чем процент инфляции. Вот у меня вопрос. Почему Сбербанке (в основных, в других там банках процент дает такой низкий, что он ниже намного инфляции) в Сбербанке максимально 10%. И вот очень это опасно сейчас, вот забирать, мы не накапливаем там деньги, а просто держим, чтобы их дома не держать, понимаете. Если сейчас вот будут зарплаты не выплачиваться и т.д., то будет откуда деньги брать, да?
ПРОНЬКО: Спасибо. Сергей Николаевич, коротко только.
СИЛЬВЕСТРОВ: Два вопроса. Первый вопрос, если это в долговые обязательства обращается выданный кредит, это очень, действительно, напоминает американскую схему, это довольно опасный путь сапп прайм. Кстати, вот по нему мы пошли уже года полтора назад. Вы помните, везде растяжки были – «Берите кредиты, нет проблем».
ПРОНЬКО: На самом деле, знаете, у меня есть своя позиция по поводу выдвинутого АИЖК требования в полтриллиона к Центробанку. Ребята, бога побойтесь, вы тоже что творите-то?
СИЛЬВЕСТРОВ: Это тоже. Вот это вопрос игры с деньгами.
ПРОНЬКО: Их залогов триллион, да. Давайте полтриллиона мы сейчас погасим.
СИЛЬВЕСТРОВ: Да. Нет, это, так, как это делается, это не очень состоятельно делается, конечно. И приведет к тем же последствиям. Никакой ипотеки реальной не будет, а будут просто дорогостоящие кредиты. С другой стороны, вот второй момент тоже весьма такой серьезный. Вопрос, какое соотношение должно быть между учетной ставкой или ставкой, скажем, выдачи кредитов коммерческими банками и инфляцией. Вообще, существует практика, конечно, во многих странах, в том числе, удержания ставки выше уровня инфляции. Вопрос, как это делать, за счет чего банку потом зарабатывать, это уже другой вопрос. Я согласен здесь, что могут изымать средства. Но, я думаю, что люди все равно не будут изымать до такой степени, потому что хотя бы 10% у нас будет компенсировать, потому что возникает вопрос, где другие инструменты у людей. Люди в безвыходном положении.
ПРОНЬКО: К сожалению.

СИЛЬВЕСТРОВ: Да, к сожалению, к сожалению.
ПРОНЬКО: Давайте, подводим итоги голосования на сайте finam.fm. Очень много людей у нас проголосовало. Значит, по мнению 29% проголосовавших в условиях кризиса государство должно в первую очередь объявить о национализации крупнейших предприятий России. Честно скажу, Сергей Николаевич, смотрел сегодня за диаграммой, как она менялась, да, в течение дня люди голосовали.
СИЛЬВЕСТРОВ: И что?
ПРОНЬКО: Меня это, честно говоря, не порадовало. Потому что очень долгое время занимала, теперь уже вторая позиция, которая имеет 26% проголосовавших – объявить налоговые каникулы малому и среднему бизнесу. 24% - направить средства в строительство дорог и другой инфраструктуры, внутренней инфраструктуры. 18% – в первую очередь, надо бороться с инфляцией, укреплять рубль, 3% - финансово поддерживать нефтегазовый сектор. Последняя позиция меня очень радует. А вот что касается национализации, ваш короткий комментарий.
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете что, по этому пути идет сейчас практически, идут все развитые страны, т.е. это не национализация. Т.е. это берут в залог практически активы реального сектора, финансового сектора с тем, чтобы по мере стабилизации ситуации по более выгодным ценам вернуть частному бизнесу. Должен сказать, что даже если бы мы пошли на подобного рода акцию, то у меня возникает другой вопрос. А кто возьмет в руки вот эти национализированные предприятия? Что с ними будут делать?
ПРОНЬКО: И кто будет эффективно ими управлять?
СИЛЬВЕСТРОВ: Ради чего? Мы только что обсуждали государственные корпорации. Вот вам институты, которые фактически являются институтами, так сказать, которые концентрируют в руках, как государство, колоссальный ресурс. Как и что будут делать? Я боюсь, что к сожалению, это не стабилизация, это вновь, так сказать, ну, взять быка за рога. Вроде и отпустить невозможно уже и держать уже сил нет. Понимаете. Конечно, в некоторых случаях, это нужно делать, потому что есть стратегические отрасли, есть стратегические производства, есть стратегически важные с точки зрения территорий градообразующие предприятия. Там, видимо, государство просто вынуждено будет брать в свои руки эти предприятия. Но тогда встанет другой вопрос, который опять же не очень у нас проработан. Как эффективно управлять государственной собственностью?
ПРОНЬКО: Возможно, это будет тема нашей следующей с вами встречи.
СИЛЬВЕСТРОВ: Вы знаете, это серьезнейший вопрос.
ПРОНЬКО: Спасибо большое!
СИЛЬВЕСТРОВ: Спасибо, Юрий!
ПРОНЬКО: Заместитель директора Института экономики РАН, доктор экономических наук, профессор Сергей Николаевич Сильвестров был сегодня у нас в гостях.
СИЛЬВЕСТРОВ: И спасибо слушателям. Вот в их голосовании здравый смысл.
ПРОНЬКО: Есть, да, безусловно. Я согласен. Особенно последняя позиция с тремя процентами. Мы продолжим тему финансов, экономики и политики сегодня в 9 вечера уже в аналитической программе «Сухой остаток». Егор Федоров, начальник отдела анализа долговых рынков Банка Москвы. Кстати, вот о долговом рынке будем говорить. И Николай Подгузов, аналитик инвесткомпании «Ренессанс Капитал» сегодня придут ко мне в 9 вечера. А завтра в 7 вечера в программе «Реальное время» гость – председатель Комитета ГД по экономической политике и предпринимательству Евгений Федоров. Будем говорить о развитии бизнеса в нашей стране и борьбе с коррупцией. Оставайтесь с нами на 99,6 в Москве. 
 
© Finam.fm