Новый капитализм

Нынешний финансовый кризис - одно из проявлений фундаментальных изменений в рыночной экономике. Фундаментальность кризиса заключается в том, что он носит системный характер, не ограничиваясь при этом финансовыми и даже экономическими проблемами - его предметное поле охватывает и политические, и культурные (в широком смысле понятия) основания современного строя, определяемого как эпоха modernity ("современность").

Отсчет последней фазы системной трансформации и рождения того, что может быть определено как "новый капитализм" стоит вести от рубежа конца 60-х - начала 70-х годов. Именно тогда обозначился кризис индустриализма и кейнсианской - модифицируемой, но все равно кейнсианской - модели развития, предложившей в свое время эффективную версию ответа на проблемы, связанные с взрывным ростом индустриального производства в начале прошлого века, приведшего в конце концов к Великой депрессии.

Кризис же индустриализма в заключительный период ХХ века проявился в росте "постиндустриальных" отраслей экономики, а точнее, отраслей, связанных с высоким удельным весом творческой активности и требующих отточенной квалификации, т.е. высокотехнологичных, информационно-коммуникационных и шире - цифровых, финансовых, приведших в конце концов к радикальному переустройству всего экономического (геоэкономического) универсума.

Имела данная перестройка также собственную идеологию - неолиберализм, истоки которой уходят к ситуации в послевоенной Европе, когда опасения, связанные с практикой "национального социализма" вели к переоценке роли государства в жизни общества (наиболее выразительно этот процесс проявился в практике общества Монт Перелин и в дальнейшем - Чикагской школы). Суть позиции, вкратце, заключалась в том, что интенции государства на практике могут быть ограничены не столько демократическими институтами гражданского общества, сколько деятельностью корпораций - этих "свободных ассоциаций" нового мира.

Новое мироустройство последовательно продвигалось в ходе переговоров о режиме свободной торговли (ГАТТ), в деформализации международных институтов (ср. регламент деятельности "Большой семерки/восьмерки"), развитии глобальной проблематики и связанных с нею институтов, распространении идей интернационализации, идеологии космополитизма, "клубной координации", в контркультурном перевороте, а также в оценке новых компетенций и росте влияния нового интеллектуального класса, в процессе глобализации и феномене "восстания элит".

В 70-е годы, после первого тектонического толчка в области энергоносителей формируется действенная "штабная экономика", реализующая себя посредством развития финансовой экономики и дигитальной культуры (особенно в ее технологическом аспекте). В результате на планете складывается единое пространство финансового рынка, формируются высокие геоэкономические технологии: мировая резервная валюта (фактически, кредит последней инстанции), глобальный долг (колонизация будущего), управление рисками (освоение безбрежных пространств вероятностей).

Доктрина неолиберализма на практике объединила на первом этапе этатистские и корпоративные устремления в слаборазвитых странах (ср. Чили А. Пиночета), в социально же и экономически развитых странах она реализовывала деэтатизационные устремления (ср. Великобританию М. Тэтчер). Элементы гэоэкономической глобальной конструкции (геокона) тогда же технологизируются, а пространство их применения последовательно расширяется (программы структурной перестройки и финансовой глобализации), обеспечивая все больший контроль над ресурсными и финансовыми потоками.

"Штабная экономика" по сути дела начинает играть роль своеобразного регулятора (governance) по отношению к достаточно децентрализованному и все еще национально ориентированному сообществу корпораций. Таким образом, намечается историческое состязание между прежней политической формулой национального государства (nation-state) и новым, геоэкономическим проектом сообщества государств-корпораций (corporation-state).

Эта "штабная экономика" в сущности все чаще выполняет те же функции, что и национальное государство, но в соответствующем, изменившемся масштабе - она выстраивает инфраструктуру новой формулы человеческого общежития. При этом функция обеспечения глобальной безопасности возлагается все же на глобального гегемона - Соединенные Штаты Америки, создавая таким образом перегрузки для экономики данного государства, существующего некоторым образом одновременно в двух регистрах: национальном и глобальном. Естественно, что США стремятся разделить бремя "глобального полицейского" с другими персонажами исторической драмы - прежде всего с союзниками по блоку НАТО.

Транзитная историческая ситуация, чреватая новым мироустройством, увеличивает количество сложных коллизий и критических ситуаций на планете, предъявляя серьезные интеллектуальные претензии к правящим элитам. Речь идет о новой методологии (и инновационных технологиях) познания и действия в подвижном, многофакторном и мультисубъектном мире, объединяющего прежнее мироустройство и устаревшие политико-экономические прописи с принципиально иными кодами поведения.

Развитие новой экономики сопровождается возникающими время от времени кризисными ситуациями, связанными во многом с подобным положением вещей. Здесь можно указать на несколько содержательных позиций: периодически проявляющаяся переоценка роли традиционных энергоносителей, стремительность и "забегание вперед" в развитии информационно-коммуникационных технологий (вспомним кризис, начавшийся весной 2000 года), нарастающая неустойчивость финансового рынка (быстрое развитие новых и усложнение прежних поколений финансовых инструментов, особенно их многочисленных производных).

В этом же ряду находится нестабильность фондового рынка, сочетающего в едином (ценовом) выражении различных агентов химеричной экономической практики, пребывающей если еще не в турбулентном, то в достаточно подвижном, ускоряющемся состоянии. Дестабилизирует ситуацию разноформатность действий национального государства (тем более такого государства, как США) и трансграничного сообщества корпораций, особенного финансовых.

Последним примером подобного столкновения слабо совместимых кодов явились последствия социально ориентированной ипотечной программы, основы которой закладывались еще демократами, заметно возросшие бюджетные расходы, связанные с фактическим исполнением функций мирового полицейского в период последней республиканской администрации (т.е. обеспечение иной, помимо инфраструктурной, роли мирового управленца - режима глобальной безопасности) и транснациональным горизонтом действий финансовых учреждений, свободно оперирующих элементами этой мозаики.

Подобные коллизии, по всей вероятности, практически неизбежно будут повторяться и даже нарастать. К тому же уже сейчас ряд производственных проектов на территории Соединенных Штатов (особенно в сфере индустриального производства) выполняют не столько экономические, сколько социальные функции ("Remember Seatle!"). То же и даже в большей степени - в Европе.

Русский Журнал, 06.11.08